Что касается мистера Томпкинса, то он все еще переваривал ответ оракула.

— Так что же это получается? — наконец произнес он. — Если давление сверху не заставляет людей думать быстрее, то единственный способ выжать из них больше — это заставлять их работать сверхурочно! Неудивительно, что мы не видим на графике никакого скачка производительности труда. Даже пятнадцати процентное увеличение потребует не менее шести, а то и семи сверхурочных часов еженедельно, и так в течение многих недель. Мне кажется, это слишком. Но даже это даст нам не так уж много. Вальдо, ты что, не согласен? Почему?

— Потому что мы исследовали и эффект от сверхурочной работы. Сначала мы решили было учитывать сверхурочную работу при вычислении единицы давления на разработчиков, но потом отказались от этого. Дело в том, что мы не смогли обнаружить никаких эффектов от сверхурочной работы. Вообще.

— Что-что?

— Мы проделали очень простой анализ. Взяли и сравнили те проекты в нашей базе данных, где люди работали сверхурочно (учитывали и оплачиваемую, и неоплачиваемую работу), с теми проектами, где ее не было. Высчитали производительность в функциональных единицах на человеко-месяц. В тех проектах, где не использовалась сверхурочная работа, производительность была немного выше. Ненамного, всего на несколько процентов.

— Постой-ка, — вмешался Гэбриел. — Подожди, Вальдо. Ты, видимо, говоришь о производительности за час работы, а не об обшей производительности за месяц. Даже если производительность тех, кто работал сверхурочно, была немного ниже, все равно за месяц она должна была стать больше — за счет этих самых сверхурочных часов. Разве нет?

— Нет. Те, кто вырабатывал сто девяносто часов в месяц, делали немного больше, чем те, кто работал двести часов, а эти, в свою очередь, делали больше, чем те, которые работали по двести десять или двести двадцать часов в месяц. Я понимаю, это совсем не то, что вы ожидали услышать. Мы сами были удивлены, поэтому несколько раз перепроверяли свои вычисления.

— Да ладно вам, — вмешался Аристотель. — Как будто вы раньше этого не знали. Наверняка в глубине души каждый из нас знает, что сверхурочная работа — верный способ снизить производительность.

— Да, в общем-то, это так, — задумчиво сказала Белинда. — Недостатки сверхурочной работы хорошо всем известны: усталость, отсутствие творческой энергии, ошибки…

— А также потеря времени в течение обычного рабочего дня, — добавил Аристотель.

— А это почему?

— Потому что люди знают, что все равно будут работать допоздна. Поэтому они могут позволить себе долгие и не очень нужные совещания, перерывы и тому подобное.

— Да уж точно. А если запретить работать сверхурочно, то им волей-неволей придется использовать рабочее время более эффективно.

— Именно.

— Значит, в список недостатков сверхурочной работы можно добавить еще и это. А те данные, которые привел нам Вальдо, ясно показывают: недостатки сверхурочной работы все равно перевешивают пользу от дополнительных усилий разработчиков. Как правильно сказал Аристотель, все мы в глубине души знаем это.

— Так что же делать руководителю в трудной ситуации? — взволнованно спросил мистер Томпкинс.

— Что-то другое, — ответила ему Белинда. — Что-то более сложное: принимать на работу новых сотрудников, придумывать способы мотивации персонала, развивать командные отношения и поддерживать боевой дух, привлекать к проекту грамотных людей, устранять из процесса разработки все малоэффективные действия, реже устраивать совещания, не давать людям работать сверхурочно, сократить работу над документацией.

Однако мистера Томпкинса это ничуть не успокоило.

— Иными словами, если сверхурочная работа только снижает производительность, вечером нужно силком разгонять разработчиков по домам?

— Обязательно. Я, кстати, так и делаю.

— Белинда! Ты что, действительно разгоняешь их по домам?

— Ага. Никогда раньше этого не делала, но после того, что произошло со мной… после моего срыва, я изменила свое мнение. Теперь когда я вижу, что кто-то допоздна сидит на работе, я его выгоняю. Говорю, что через десять минут обесточу все помещение. Я серьезно. Иногда мне кажется, что если бы меня в свое время почаще заставляли идти домой вместо того, чтобы сутками торчать на работе, я бы до сих пор работала,…

— Может быть, ты этого пока и не заметила, Белинда, — засмеялся Гэбриел, — но ты уже давно на работе. Кстати, рабочий лень длится восемь часов, а ты сегодня здесь с раннего утра.

— А сейчас, — подхватил мистер Томпкинс, — уже полшестого! Вы, девушка, кажется, работаете сверхурочно. И поскольку я — ваш начальник, то собирайтесь-ка живо, и марш домой. Вон, вон, вон! — он указал на дверь.

— Как мило с твоей стороны, Вебстер. Спасибо тебе, но я еще собиралась…

— Ничего не хочу слышать, — рявкнул мистер Томпкинс. — Если ты получаешь удовольствие от работы, это еще не повод засиживаться допоздна. Именно это ты и говоришь тем, кто просит тебя разрешить им посидеть на работе еще немного, не так ли?

— Именно, — расхохоталась Белинда и начала собирать свои бумаги. — Ну что ж, ребята, пока, до завтра!

— Давай, давай, к своей тележке, — ехидно напутствовал ее Вебстер.

— А вот и нет, — она обернулась и показала ему язык. — Что-то она мне надоела. Вернусь сегодня в свои апартаменты и всласть понежусь в горячей ванне.

— Остальным тоже пора, — продолжал неумолимый мистер Томпкинс. — Все по домам. Я тоже ухожу. Кстати, я, наверное, заскочу переоденусь и схожу на пляж. Ну что? Через десять минут я обесточу помещение!

— Да-да, сейчас.

Через десять минут его уже здесь не будет. А пока он один в пустом кабинете, ему есть что записать в своей книжке:

Глава 16

План работы по подготовке к летним Олимпийским играм

После завтрака кот Сардинка любил погулять по карнизу до балкона Лаксы. Когда она была у себя, кот всегда был желанным гостем в ее номере. Однако с начала апреля ее апартаменты были закрыты, и кот каждое утро возвращался ни с чем. Да, с начала апреля, как раз тогда на сцене появился зловредный министр Бэллок… Сардинка спрыгнул с подоконника, недовольно посмотрел на мистера Томпкинса и громко мяукнул.

— Да, Сардинка, да. Я тоже очень по ней соскучился. И я тоже понятия не имею, когда она вернется…

Впрочем, в этот день ему-таки посчастливилось получить кое-какие новости о Лаксе, хотя и не из прямых источников. Утром в кабинете мистер Томпкинс обнаружил у себя на столе кипу документации в блокнотах с отрывными листами. К ним была приложена записка на бумажке с выгравированной надписью: «Министерство внутренних дел». В записке корявым, почти не читаемым почерком значилось:

И размашистая подпись с замысловатыми завитушками — Бэллок.

Кроме того, в кабинете его поджидал Аристотель Кенорос. На коленях он держал один из блокнотов. Увидев мистера Томпкинса, Аристотель улыбнулся:

— Это спецификации контрактов FAA NASPlan, — весело сказал он.